Тимур Кибиров

[lukomnikov]

 
У ДОРОГИ ЧИБИС

                                    Денису Новикову

Петляющей тропкой меж сосен
иду я погожим деньком.
Пронизана солнцем, стрекочет
родная природа кругом.

Пахучим теплом овевает
меня ветерок озорной.
Вон быстрая белка метнулась
и спряталась в хвое густой.

И, из лесу выйдя, вступаю
я в море раздольное ржи.
Приветливо мне улыбнулся
седой землемер у межи.

Привет вам, родные просторы,
речушка, овраги, стога,
коровы на поле зеленом,
в густой синеве облака,

цветы полевые России,
проселок в прогретой пыли.
И чибис поет у дороги.
Свои мы, пичуга, свои!

Из кузова встречной машины
девчата нам машут рукой.
И, с песней веселой шагая,
иду я сторонкой родной.

Иду я и вижу, что дальше
стоит КПП на пути.
Сержантик с начищенной бляхой
велит мне к нему подойти.

Он паспорт мой долго листает,
являясь отличным бойцом.
И штык направляет в живот мне,
и пристально смотрит в лицо.

И вот он командует резко:
"А ну хенде хох и вперед!"
И плацем пустынным, бетонным
меня он куда-то ведет.

Выходим мы с ним на тропинку,
меж сосен высоких идем.
Пронизана солнцем горячим,
стрекочет природа кругом.

Вспотевший мой лоб овевает
прохладой пустой ветерок,
и смотрит на нас из-под веток
пугливый и мелкий зверек.

И, из лесу выйдя, вступаем
мы в море колхозное ржи,
и из-под ладони глазеет
на нас землемер у межи.

Проходим мы мимо оврагов,
речушки, стогов и коров
под синим сияющим небом!
О, край мой родной, будь здоров!

И чибис поет у дороги!
Свои мы, пичуга, свои!
Девчата из кузова смотрят.
Волочатся ноги в пыли.

И вон КПП. И сержантик
с блестящею бляхой стоит.
И, штык направляя в живот нам,
на нас он сурово глядит.

И вот конвоир мой погоны,
ремень и оружье сдает.
И вот нам обоим команда:
"А ну хенде хох и вперед!"

И, плац миновав гарнизонный,
втроем мы меж сосен бредем.
И вновь безучастно природа
зудит и стрекочет кругом.

И, из лесу выйдя, вступаем
мы в море неубранной ржи.
И рот разевает слюнявый
на нас землемер у межи.

Овраги, стога и коровы.
Речушка сияет, как ртуть.
Испить бы водицы, конвойный!
Свалиться бы в пыль да заснуть!

И чибис поет у дороги.
Свои мы, ей-богу, свои...
Из кузова девки хохочут
над нами... И снова пришли

мы на КПП, и сержантик
вновь смотрит и блещет штыком.
И вот через плац бесконечный
уже вчетвером мы бредем.

И снова тропинкой меж сосен.
Начальник, позволь закурить!
И полем, проселком... За что же
нас всех землемер материт?

Да ты пристрели лучше, сволочь!
Волочутся ноги в пыли.
И чибис поет у дороги.
Свои мы, свои мы, свои!

И вновь КПП. И в колонну
построил нас новый сержант.
И вот впятером мы шагаем.
Эх, братцы, куда нам бежать!

И тропкой меж сосен, и полем,
родною своею землей.
Конвойный, куда ты ведешь нас?
Подумай своей головой!

И чибис поет у дороги.
Свои мы, пичуга, свои!
И вон КПП. И сержантик
велит нам к нему подойти.

И вот вшестером по тропинке,
и вот всемером, ввосьмером,
десятком, толпою, всем миром
куда-то друг друга ведем...

Плывут облака над рекою.
И рожь золотая растет.
Пугливая белка глазеет.
И чибис поет и поет.

1984


ПОСЛЕСЛОВИЕ К КНИГЕ
"ЛИРИКО-ДИДАКТИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ"

Дурак! При чем тут Вассерман!
Ты сделай мне пирке!
Ты посмотри - в моей руке
лишь фантик золотой.
Малины положи в стакан,
укрой меня, родной!

Ты посмотри - в моих глазах
лишь светлая слеза!
Ты трепанируй череп мой -
там злости никакой!

Там только тьма, там только свет,
там только лед и жар,
там только ужас и душа,
которой всех нас жаль!

Ты стетоскоп приставь к груди,
прислушайся ко мне,
услышь меня, мой бедный враг,
ты слышишь, больно как?

Пощупай ребра - где тут жир?
Я не с него бешусь,
Пока надеюсь, я дышу.
Я не зажрался, нет!

Я не гнилой, пощупай нос,
пощупай все, что хошь!
Никто меня не подучил,
послушай, замолчи!

Как на ладони, весь я тут,
я маленький совсем.
Я в кулаке твоем пищу
и смысла в нем ищу.

Я не стиляга! Нет, поверь!
Я совесть не пропил!
Дурак, при чем же тут бордель?
Чахотка да Сибирь!

Чахотка да Сибирь, вот так,
такой я вижу знак.

И имя доброе мое -
заступника всего!..
Ты сделай лучше мне пирке,
ведь я в твоей руке!

1986


ВСТУПЛЕНИЕ в книгу
"СКВОЗЬ ПРОЩАЛЬНЫЕ СЛЕЗЫ"

Пахнет дело мое керосином,
Керосинкой, сторонкой родной,
Пахнет "Шипром", как бритый мужчина,
И как женщина, — "Красной Москвой"
   (Той, на крышечке с кисточкой), мылом,
   Банным мылом да банным листом,
   Общепитской подливкой, гарниром,
   Пахнет булочной там, за углом.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? — Я чую,
Чую, Господи, нос не зажму —
"Беломором", Сучаном, Вилюем,
Домом отдыха в синем Крыму!
   Пахнет вываркой, стиркою, синькой;
   И на ВДНХ шашлыком,
   И глотком пертуссина, и свинкой,
   И трофейным австрийским ковром,
Свежеглаженым галстуком алым,
Звонким штандыром на пустыре,
И вокзалом, и актовым залом,
И сиренью у нас на дворе.
   Чуешь, сволочь, чем пахнет? — Еще бы!
   Мне ли, местному, нос воротить? —
   Политурой, промасленной робой,
   Русским духом, едрить-колотить!
Вкусным дымом пистонов, карбидом,
Горем луковым и огурцом,
Бигудями буфетчицы Лиды,
Русским духом, и страхом, и мхом.
   Заскорузлой подмышкой мундира,
   И гостиницей в Йошкар-Оле,
   И соляркою, и комбижиром
   В феврале на холодной заре,
И антоновкой ближе к Калуге,
И в моздокской степи анашой,
Чуешь, сука, чем пахнет?! — и вьюгой,
Ой, вьюгóй, воркутинской пургой!
   Пахнет, Боже, сосновой смолою,
   Ближним боем да раной гнилой,
   Колбасой, колбасой, колбасою,
   Колбасой — все равно колбасой!
Неподмытым общаговским блудом,
И бензином в попутке ночной,
Пахнет Родиной — чуешь ли? — чудом,
Чудом, ладаном, вестью Благой!
   Хлоркой в пристанционном сортире,
   Хвоей в предновогоднем метро.
   Постным маслом в соседской квартире
   (Как живут они там впятером?
Как ругаются страшно, дерутся...).
Чуешь — Русью, дымком, портвешком,
Ветеранами трех революций.
И еще — леденцом-петушком,
   Пахнет танцами в клубе совхозном
   (Ох, напрасно пришли мы сюда!),
   Клейкой клятвой листвы, туберозной
   Пахнет горечью, и никогда,
Навсегда — канифолью и пухом,
Шубой, Шубертом... Ну, — задолбал!
Пиром духа, пацан, пиром духа,
Как Некрасов В.Н. написал!
   Пахнет МХАТом и пахнет бытовкой,
   Люберецким дурным кулаком,
   Елисеевским и Третьяковкой,
   Русью пахнет, судьбою, говном.
Черным кофе двойным в ЦДЛе.
— Врешь ты все! — Ну, какао в кафе.
И урлой, и сырою шинелью
В полночь на гарнизонной губе.
   Хлорпикрином, заманом, зарином,
   Гуталином на тяжкой кирзе,
   И родимой землею, и глиной,
   И судьбой, и пирожным безе.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? — Конечно!
Чую, нюхаю — псиной и сном,
Сном мертвецким, похмельем кромешным,
Мутноватым грудным молоком!
   Пахнет жареным, пахнет горелым
   Аллергеном — греха не таи!
   Пахнет дело мое, пахнет тело,
   Пахнут слезы, Людмила, мои.

1987


* * *

(Из книги "Сквозь прощальные слезы" - глава IV)

Спой мне, Бабаджанян беззаботный!
Сбацай твист мне, веселый Арно!
Подавившись слезой безотчетной,
Расплывусь я улыбкой дурной.
   Спой же песню мне - рулатэ-рула!
   Ох уж, рула ты, рула моя!
   До свиданья, родной переулок!
   Нас таежные манят края!
Всё уже позади, мой ровесник,
Страшный Сталин и Гитлер-подлец!
Заводи молодежную песню
Про огонь комсомольских сердец!
   Потому что народ мы бродячий,
   И нельзя нам иначе, друзья,
   Молодою любовью горячей
   Мы согреем родные края.
Э-ге-ге, эге-гей, хали-гали!
Шик-модерн, Ив Монтан, хула-хуп!
Вновь открылись лазурные дали
За стеной коммунальных халуп.
   Летка-енка ты мой Евтушенко!
   Лонжюмо ты мое, Лонжюмо!
   Уберите же Ленина с денег,
   И слонят уберите с трюмо!
Шик-модерн, треугольная груша,
Треугольные стулья и стол!
Радиолу веселую слушай,
Буги-вуги, футбол, комсомол!
   Барахолка моя, телогрейка,
   Коммуналка в слезах и соплях.
   Терешкова, и Белка и Стрелка
   Надо мною поют в небесах!
Кукуруза-чудесница пляшет,
Королева совхозных полей,
И Пикáссо нам радостно машет
Прихотливою кистью своей.
   "Ленин" атомоход пролагает
   Верный путь через льды и метель.
   Только Родина слышит и знает,
   Чей там сын в облаках пролетел.
Телевизор в соседской квартире,
КВН, "Голубой огонек",
Спойте песню мне, физик и лирик,
Про романтику дальних дорог!
   С рюкзаком за спиной молодою
   Мы геологи оба с тобой.
   Все мещане стремятся к покою,
   Только нам по душе непокой!
Опускайся в глубины морские!
Поднимайся в небесную высь!
Где б мы ни были - с нами Россия!
Очень вовремя мы родились.
   Так что - бесамэ, бесамэмуча!
   Так крутись, веселись, хула-хуп!
   Все светлее, товарищ, все лучше
   Льется песня из девичьих губ!
И в кафе молодежном веселье -
Комсомольская свадьба идет!
Нас, любимая, ждет новоселье,
Ангара величавая ждет.
   Юность на мотороллере мчится
   Со "Спидолой" в спортивных руках!
   Плащ болонья шуршит, пузырится,
   Луч играет на темных очках.
Парни, парни! Не в наших ли силах
Эту землю от НАТО сберечь?
Поклянемся ж у братской могилы
Щит хранить на петличках и меч!
   Дядю Сэма с ужасною бомбой
   Нарисуй мне, малыш, на листке,
   Реваншиста, Батисту и Чомбе!
   "Миру мир" подпиши в уголке!..
Добровольцы мои, комсомольцы!
Беспокойные ваши сердца
То сатурновы меряют кольца,
То скрипят портупеей отца,
   То глядят вернисаж неизвестных,
   В жарких спорах встречая рассвет...
   Вслед гляжу я вам, добрым и честным.
   Ничего-то в вас, мальчики, нет.
Ах, культ личности этой грузинской!
Много все же вреда он принес!
Но под светлый напев Кристалинской
Сладко дремлет кубанский колхоз.
   Гнусных идолов сталинских скинем,
   Кровь и прах с наших ног отряхнем.
   Только о комсомольской богине
   Спой мне - ах, это, брат, о другом.
Все равно мы умрем на гражданской -
Трынь да брынь - на гражданской умрем,
На венгерской, на пражской, душманской...
До свиданья, родимый райком!
   Над Калугой, Рязанью, Казанью,
   По-над баней - сиянье знамен!
   Бабушка, отложи ты вязанье,
   Научи танцевать чарльстон!
Че-че-че, ча-ча-ча, Че Гевара!
Вновь гитара поет и поет!
Вновь гитара и вновь Че Гевара!
ЛЭП-500 над тайгою встает.
   И встречает посланцев столица,
   Зажигается Вечный огонь.
   Ваня Бровкин, и Перепелица,
   И Зиганшин поют под гармонь.
Накупивши нарядных матрешек,
Спой, Поль Робсон, про русскую мать!
Уберите же Ленина с трешек! -
Больше нечего нам пожелать!
   И до счастья осталось немного -
   Лишь догнать, перегнать как-нибудь.
   Ну, давай, потихонечку трогай.
   Только песню в пути не забудь.
Ах ты, бесамэ, ах, Че Гевара!
Каблучки по асфальту стучат.
И опять во дворе нашем старом
Нам пластинка поет про девчат.
   Над бульваром хрущевское лето.
   Караул у могильной плиты.
   И на шпилечках с рыжей бабеттой
   Королева идет красоты.
Заводите торшеры и столик,
Шик-модерн, целлофан, поролон.
Уберите вы Ленина только
С денег - он для сердец и знамен!
   Ах, орлиного племени дети,
   Все мечтать бы вам, все бы мечтать,
   Все бы верить, любить беззаветно,
   Брюки узкие рвать и метать.
Спой же песню, стиляжка дурная,
В брючках-дудочках, с конским хвостом.
Ты в душе-то ведь точно такая.
Спой мне - ах, это брат, о другом!
   Пой же солнцу и ветру навстречу.
   Выходи, боевой стройотряд!
   Вдоль по улице нашей Заречной
   Улетает восторженный взгляд.
Что ты смотришь, и что ты там видишь?
Что ты ждешь? - не пойму я никак.
Очень Сталина ты ненавидишь,
Очень Ленина любишь, дурак.
   Каблучки в переулке знакомом
   Всё стучат по асфальту в тиши.
   Люди Флинта с путевкой обкома
   Что-то строят в таежной глуши.
Вьется переходящее знамя,
Семилетке салют боевой.
И гляжу я вам вслед со слезами -
Ничего-то в вас нет, ничего!
   Трынь да брынь - вот и вся ваша смелость!
   На капустник меня не зови!
   Но опять во дворе - что же делать -
   Мне пластинка поет о любви!
И навстречу заре уплывая
По далекой реке Ангаре,
Льется песня от края до края!
И пластинка поет во дворе!
   И покамест ходить я умею,
   И пока я умею дышать,
   Чуть прислушаюсь - и онемею!
   Каблучки по асфальту стучат!

1987


ЗАЧИН
цикла "ПЕСНЯ ОСТАЕТСЯ С ЧЕЛОВЕКОМ"

Край ты мой единственный, край зернобобовый,
мой ты садик-самосад, мой ты отчий край!
Я ж твоя кровиночка, колосочек тоненький!
Ты прости меня, прощай,
да помнить обещай!

Ты прости меня, прощай, край древесностружечный,
край металлорежущий, хозрасчетный мой,
ой, горючесмазочный, ой, механосборочный,
ой ты, ой, лесостепной,
да мой ты дорогой!

Ой ты, ой, суди меня, народнохозяйственный,
социально-бытовой и камвольный наш!
Дремлют травы росные, да úдут хлопцы с косами,
Уралмаш да Атоммаш,
да шарашмонтаж!

Литмонтаж, писчебумаж, да видимо-невидимо,
да не проехать - не пройти, да слыхом не слыхать.
Ах, плодово-ягодный, ах, товарно-денежный,
ах, боксит, суперфосфат,
да полно горевать!

Да полно горе горевать, мать варяго-русская!
Тьфу, жидомасонские шнобели-крючки!
Что ж вы, субподрядчики, сменщики, постáвщики?
Что же вы, поставщикú,
дурни-дураки?

Эх вы, дурни-дураки военно-спортивные,
грозные, бесхозные, днем с огнем искать!
Где же ваши женушки, да где же ваше солнышко?
Хва, ребята, вашу мать,
да горе горевать!

Да полно горе горевать, золотые планочки,
об рюмашечку стакашек - чок да перечок!
Спят курганы темные, жгут костры высокие,
прийдет серенький волчок
да схватит за бочок!

Прийдет черный воронок, ой, правозащитные!
Набегут, навалятся, ой, прости-прощай,
ой, лечебно-трудовой, жди-пожди, посасывай!
Бедненький мой, баю-бай,
спи, не умирай.

Прийдет серенький волчок, баю-баю-баиньки,
и дорожно-транспортный простучит вагон.
Заинька мой, заинька, маленький мой, маленький,
вот те сон, да угомон,
да штопаный гандон.

Заинька мой, попляши, серенький мой, серенький!
Избы бедные твои, пшик да змеевик.
Край мой, край, окраина, краешек, краюшечка.
Совесть бедная моя,
заветная моя.

Совесть, совесть, никуда не уйти мне, матушка.
Тут я туточки стою, агитпроп мне в лоб.
Здравствуй, здравствуй - я пою, а во пóле чисто.
чисто вó поле, дружок.
Зайка скок-поскок.

1986


* * *

Под пение сестер Лисициан
на вóлнах "Маяка" мы закрываем
дверь в комнату твою и приступаем
под пение сестер Лисициан.

Соседи за стеною, а диван
скрипит, как черт, скрипит, как угорелый.
Мы тыкались друг в дружку неумело
под пение сестер Лисициан.

9-й "А". И я от счастья пьян,
хоть ничего у нас не получилось,
а ты боялась так и торопилась
под пение сестер Лисициан.

Когда я ухожу, сосед-болван
выходит в коридор и наблюдает.
Рука никак в рукав не попадает
под пение сестер Лисициан.

1988

(3-е стихотворение цикла "Романсы Черёмушкинского района".)

-------
Основной источник: Т. Кибиров. Сантименты. Белгород: Риск, 1994.
Стихотворение "У дороги чибис" взято отсюда.
Явные опечатки исправлены.