Андрей Вознесенский

[lukomnikov]

 
ГОЙЯ

Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворог,
                      слетая на поле нагое.

Я - Горе.

Я - голос
войны, городов головни
            на снегу сорок первого года.

Я - Голод.

Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
                  било над площадью голой...

Я - Гойя!

О, грозди
возмездья! Взвил залпом на Запад -
                я пепел незваного гостя!

И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
как гвозди.

Я - Гойя.

1957


* * *

Суздальская богоматерь,
сияющая на белой стене,
    как кинокассирша
    в полукруглом овале окошечка!

Дай мне
билет,
куда не допускают
после шестнадцати...

Невмоготу понимать все.

1968


* * *

Вас за плечи держали
ручищи эполетов.
Вы рвались и дерзали,-
гусары и поэты!

И уносились ментики
меж склонов-черепах,
и полковые медики
копались в черепах.

Но снова мертвой петлею
несутся до рассвета
такие же отпетые
шоферы и поэты!

Их фары по спирали
уходят в небосвод.
Вы совесть потеряли.
Куда нас занесет?

1958


ОСЕННИЙ ВОСКРЕСНИК

Кружатся опилки,
груши и лимоны.
Прямо
      на затылки
падают балконы!

Мимо этой сутолоки,
ветра, листопада
мчатся на полуторке
ведра и лопаты.

Над головоломной
                ка-
                    та-
                      строфой
мы летим в Коломну
убирать картофель.

Замотаем платьица,
брючины засучим.
Всадим заступ
в задницы
          пахотам и кручам!

1953


ТИШИНЫ!

Тишины хочу, тишины...
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины...
          чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни.

Тишины...

Звуки будто отключены.
Чем назвать твои брови с отливом?
Понимание -
            молчаливо.
Тишины.

Звук запаздывает за светом.
Слишком часто мы рты разеваем.
Настоящее - неназываемо.
Надо жить ощущением, цветом.

Кожа тоже ведь человек,
с впечатленьями, голосами.
Для нее музыкально касанье,
как для слуха - поет соловей.

Как живется вам там, болтуны,
чай, опять кулуарный авралец?
Горлопаны, не наорались?
Тишины...

Мы в другое погружены.
В ход природ неисповедимый.
И по едкому запаху дыма
мы поймем, что идут чабаны.

Значит, вечер. Вскипает приварок.
Они курят, как тени тихи.

И из псов, как из зажигалок,
светят тихие языки.

1963


ПЕСЕНКА ТРАВЕСТИ ИЗ СПЕКТАКЛЯ "АНТИМИРЫ"

Стоял Январь, не то Февраль,
какой-то чертовый Зимарь.

Я помню только голосок,
над красным ротиком парок

и песенку:
          "Летят вдали
красивые осенебри,

но если наземь упадут,
их человолки загрызут..."

1963


* * *

                            Ж.-П. Сартру

Я - семья
во мне как в спектре живут семь "я"

невыносимых как семь зверей
а самый синий
              свистит в свирель!

а весной
мне снится
          что я -
                  восьмой

1962


* * *

                      Зое

Живу в сторожке одинокой,
один-один на всем свету.
Еще был кот членистоногий,
переползающий тропу.

Он, в плечи втягивая жутко
башку, как в черную трубу,
вещал, достигнувши желудка,
мою пропащую судьбу.

А кошка - интеллектом уже.
Знай, штамповала деток в свет,
углами загибала ушки
им, как укладчица конфет.

1969


ОХОТНИК

Я иду по следу рыси,
а она в ветвях - за мной.
Хищное вниманье выси
ощущается спиной.

Шли, шли, шли, шли,
водит, водит день-деньской,
лишь, лишь, лишь, лишь
я за ней, она за мной.

Но стволы мои хитры,
Рыси - кры...

1968


ЛЕШЕНЬКА

Здесь Чайльд-Гарольды огородные
на страх воронам и ворам.
Здесь вместо радио - юродивый
врет по утрам и вечерам.

Пока мы бегали в столовку,
туманный, как палеолит,
юродивый с татуировкой
чуть не упер теодолит.

Он весь дрожал от изумления,
познав чужое божество.
Он трепетал,
            как заземление
от бьющей молнии в него!

Кругом бульдозеры былинные.
Но будущее чуял он,
дурак, болотная былиночка,
антенка сдвинутых времен.

1958


* * *

                              В. Шкловскому

- Мама, кто там вверху, голенастенький -
руки в стороны - и парит?
- Знать, инструктор лечебной гимнастики.
Мир не может за ним повторить.

1972


* * *

Стихи не пишутся - случаются,
как чувства или же закат.
Душа - слепая соучастница.
Не написал - случилось так.

1973


* * *

Дорогие литсобратья!
Как я счастлив оттого,
что средь общей благодати
меня кроют одного.

Как овечка черной шерсти,
я не зря живу свой век -
оттеняю совершенство
безукоризненных коллег.

1975


ПИР

Человек явился в лес,
всем принес деликатес:

лягушонку
дал сгущенку,

дал ежу,
что - не скажу,

а единственному волку
дал охотничью водку,

налил окуню в пруды
мандариновой воды.

Звери вежливо ответили:
"Мы еды твоей отведали.
Чтоб такое есть и пить,
надо человеком быть.
Что ж мы попусту сидим,
хочешь, мы тебя съедим?"

Человек сказал в ответ:
"Нет.
Мне ужасно неудобно,
но я очень несъедобный.
Я пропитан алкоголем,
алохолом, аспирином.
Вы меня видали голым?
Я от язвы оперируем.
Я глотаю утром водку,
следом тассовскую сводку,
две тарелки, две газеты,
две магнитные кассеты,
и коллегу по работе,
и два яблока в компоте,
опыленных ДДТ,
и т.д.

Плюс сидит в печенках враг,
курит импортный табак.
В час четыре сигареты.
Это
убивает в день
сорок тысяч лошадей.

Вы хотите никотин?"
Все сказали: "Не хотим,
жаль тебя. Ты - вредный, скушный:
если хочешь - ты нас скушай".

Человек не рассердился
и, подумав, согласился.

1975


НЕ ЗАБУДЬ

Человек надел трусы,
майку синей полосы,
джинсы белые, как снег,
надевает человек.
Человек надел пиджак,
на пиджак нагрудный знак
под названьем "ГТО".
Сверху он надел пальто.
На него, стряхнувши пыль,
он надел автомобиль.
Сверху он надел гараж
(тесноватый - но как раз!),
сверху он надел наш двор,
как ремень надел забор,
сверху он надел жену,
и вдобавок - не одну,
сверху наш микрорайон,
область надевает он.
Опоясался как рыцарь
государственной границей.
И, качая головой,
надевает шар земной.
Черный космос натянул,
крепко звезды застегнул,
Млечный Путь - через плечо,
сверху - кое-что еще...

Человек глядит вокруг.
Вдруг -
у созвездия Весы
вспомнил, что забыл часы.
(Где-то тикают они
позабытые, одни?..)

Человек снимает страны,
и моря, и океаны,
и машину, и пальто.
Он без Времени - ничто.

Он стоит в одних трусах,
держит часики в руках.
На балконе он стоит
и прохожим говорит:
"По утрам, надев трусы,
НЕ ЗАБУДЬТЕ ПРО ЧАСЫ!"

1975


РОМАНС

Запомни этот миг. И молодой шиповник.
И на Твоем плече прививку от него.
Я - вечный Твой поэт и вечный Твой любовник.
И - больше ничего.

Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить,
а через тыщу лет и более того,
Ты вскрикнешь, и в Тебя царапнется шиповник...
И - больше ничего.

1975


СОН

На площади судят нас, трех воров.
Я тоже пытаюсь дознаться - кто?
Первый виновен или второй?
Но я-то знаю, что я украл.

Первый признался, что это он.
Второй улики кладет на стол.
Меня прогоняют за то, что вру.
Но я-то помню, что я украл.

Пойду домой и разрою клад,
где жемчуг теплый от шеи твоей...

И нет тебя засвидетельствовать,
чтобы признали, что я украл.

1973


* * *

В толпе меж рынком и кинотеатром
я встретился с кентавром.
Мототележка продолжала тело,
а может, тело продолжало тару?
Он над толпою ехал, осовело
прохожих раздвигая, как копьем,
мифологическим словарем.
Граждане расступались.
Все мы пьем.

1972


САГА

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться - плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

1977


* * *

Тетку в шубке знал весь городок.
Она с детства нас пугала ссыльными.
Тетя крест носила и свисток,
чтобы вдруг ее не изнасиловали.
Годы шли. Ее не изнасиловали.
Не узнала, как свистит свисток!
И ее и шубы срок истек.
Продали каракуль черносливный,
где, как костка, продран локоток.

1977


ГОСТЬ ИЗ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

                    Во время посещения Австралии
                мы с Алленом Гинсбергом гостили у
                величайшего певца аборигенов Марики
                Уанджюка. Через год он нанес мне
                ответный визит.


I

Колумб XX века, вождь аборигенов Австралии,
бронзовый, как исчезнувший майский жук,
Марика Уанджюк,
без компаса и астролябии -
открыл Арбат.
Путь был опасностями чреват.
Уанджюк не свалился:
    с "Каравеллы",
    с Ту,
    с Ила,
    с "Боинга-707",
Уанджюка вертолет крутил, как праща,
Уанджюка не выкрали террористы,
Уанджюк не отравился:
    после винегрета по-австралийски,
    "Взлетной" карамели,
    туалетного мыла,
    портвейна "777",
    суточного борща,
    шуточного "ерша"
    и деликатеса "холодец".
Уанджюк молодец!


II

Через таможенные рентгены
он вывез наблюдения, засунув в плавки:

"А р б а т с к и е  а б о р и г е н ы"
(для справки)

"Московиты -
мозговиты.

Их ум
становится в очередь к храму
                        под названием ГУМ.

Врачей белохалатная каста
держит в невежестве этот талантливый
                    и трудолюбивый народ.
Они верят, что химические лекарства
способны вылечить, а не наоборот.
Они верят, что человек умирает
                          со смертью тела,
как если бы бабочка
умирала со смертью кокона
(см. гипотезу Бабушкина и Когана).

Тысячелетняя их культура созревает,
                            юна еще и слаба.
Они и не подозревают об Абебеа.

Они очень лживы
(но без наживы).
Если москвич говорит: "Спасибо. Мы сыты", -
значит, умирает от аппетита.
Школьники учат про Али Баба,
но понятия не имеют об Абебеа.

У них культ барахла носильного.
Они не знают, что гораздо красивее,
когда ты только в воздух одет!

Они не знают,
что самка крокодила
хочет, чтоб возлюбленный ее насиловал.
Поэтому дети ее живут 400 лет.

Они освоили транзисторы и твисты,
но не доросли еще до пониманья
                          птичьего свиста.

А летом (в декабре) в этой самой Московии
выпадает белая магия - "снег".
Все по сравнению с ним - тускло,
все вызывает оскомину,
и кажется желтым дневной свет.
А ночью кусочки белого
стоят
в воздухе
спокойно,
а дома и деревья уносятся вверх!"


III

Уанджюку все очень понравилось.
Он хотел бы остаться напостоянно.
Но у них нет Океана.
У них есть кино,
но нет Океана,
у них есть блондинка Оксана,
но нет Океана,
у них есть музыка композитора Экимяна,
но нет, нет Океана.

Еще загвоздка:
они боятся свежего воздуха.
Закупоренные
в квартиры огнеупорные,
они употребляют воздух, кипяченный
                              в вентиляции.

Даже Андрей,
который явно
вкусил нашей зеленой цивилизации,
и тот не вылезает из-за дверей
и не имеет собственного Океана.
Странно.

И делает вид, что не знает об Абебеа.
Беда!


IV

"А р б а т с к и е  а б о р и г е н ш и"
одеты
(летом):
в баранью бекешу
(чем мохнатее, тем модней),
под ней
куртка замшевая
и вздох "замужем я...",
под ней
пять ремней
на пряжках,

под ними
кофта синяя
овечьей пряжи
и "молния" американская
(смыкается, но не размыкается),

под ней
рубашка пляжная
с видом
на Сидней,

под ней
свитер
и 2 ночные рубахи,
охи, ахи,

под ними
бикини
на ватине
с завязками, как силок.
Под ними -
кошелек.

Культура тела весьма слаба.
Они не расчесывают боа
и понятия не имеют об Абебеа.


V

"Уанджюк, что такое Абебеа?"
"Это похоже на аабебе.
Оно над Римами и Аддис-Абебами
звенит бессмертное на трубе!

Это священней войны и блуда,
Брижит Бардо посреди двух А.
Непостижимы Аллах и Будда,
но непостижимей Абебеа.
Все остальное белиберда -
абебеа, абебеа..."
"Уанджюк, что ж такое Абебеа?"
Уанджюк улыбнулся, губами синея,
улыбка поэта была слаба:
"Рифмовка дантовского сонета -
а -
б -
б -
а -
а -
б -
б -
а -"
Уанджюк опять ушел от ответа.

Так что же такое Абебеа?

1975