Рецензия И. Кукулина на нашу антологию (в "НЛО")

«Новое литературное обозрение», № 109 (2011)

 
Илья Кукулин

Импрессионистический монумент

Русские стихи 1950—2000 годов: Антология (первое приближение): В 2 т. / Сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. — М.: Летний сад, 2010 (Серия «Культурный слой»). — Т. 1: 920 с., т. 2: 896 с.

…К сожалению, в последнее время… все большее число людей, выбирая из двух зол меньшее, нагромождение явлений предпочитают нагромождению теорий.
К. Дарроу. «Физика как наука и искусство»

В конце ХХ и начале XXI веков в России вышло несколько огромных поэтических антологий, составители которых так или иначе считали необходимым подвести итоги «эпохи крайностей»[1], ставшей важнейшим периодом развития русского стихотворства. Прежде всего следует назвать «Строфы века» под редакцией Евгения Евтушенко и Евгения Витковского (М.; Минск, 1995), поэтический раздел энциклопедии «Самиздат века», составленный Генрихом Сапгиром, Иваном Ахметьевым и Владиславом Кулаковым (М.; Минск, 1997), и книгу «Русская поэзия. ХХ век» под редакцией Владимира Кострова и Геннадия Красникова (М., 1999)[2]. Каждое из этих собраний воспринималось в литературном и критическом сообществе как заявка на «последнее слово» о новой русской поэзии, иначе говоря — как установление поэтического канона всего столетия с постсоветской точки зрения[3]. Сама эта задача вызывает сегодня очень нервное отношение критиков и литераторов — и не только из-за недовольства конкретными лакунами. Русская поэзия, как и вся русская литература ХХ века в целом, была разделена как минимум на три мало сообщавшиеся между собой поля (или три литературных процесса) — советское, неподцензурное и эмигрантское; впрочем, и эмигрантская литература не была эстетически единой. Поэтому любое установление канона выглядит как ретроспективный передел советской картины новой русской поэзии «в пользу» неподцензурной и эмигрантской — или, как в случае антологии В. Кострова и Г. Красникова, подтверждением действенности советских эстетических критериев в современных условиях.

Говоря более определенно, в сегодняшних российских условиях именно поэтическая антология, охватывающая весь ХХ век или его значительную часть, ближе всего к тому, чтобы метонимически представлять главные направления развития русской культуры. Немудрено, что, казалось бы, сугубо академический вопрос о принципах составления таких антологий оказывается весьма болезненным: собрание лучших стихотворений должно демонстрировать, какие направления в литературе (конкурирующие или даже конфликтующие с остальными) являются главными сегодня. Различие направлений не сводится к эстетическим частностям — речь идет о разных типах социокультурного и политического самоопределения, свойственного авторам и читателям той или иной поэтической группы. Впрочем, политизация «споров о каноне» вообще характерна для публичных оценок литературных произведений в переходные эпохи[4].

Антология «Русские стихи 1950—2000 годов» — самое большое из итоговых собраний рубежа веков: больше — только многотомное издание «Антология русской поэзии у Голубой Лагуны», вышедшее в США в 1980-е годы и составленное совершенно на других принципах: с большими подборками, пристрастно-критическими статьями о каждом авторе и пр.; или 4-томное собрание эмигрантской поэзии «Мы жили тогда на планете другой…» (М., 1997), — но из антологий общего характера это, несомненно, самая большая. Ее величина особенно бросается в глаза потому, что посвящена она поэзии не всего ХХ века, а только ее второй половины. Это и неудивительно: картина русского стиха именно этого периода наиболее запутанна и раздроблена на наибольшее количество «изолированных отсеков». Задачу антологии, следовательно, сразу можно оценить одновременно как очень насущную и очень сложную.

Двухтомник составлен людьми, имеющими большой опыт в текстологической работе с неподцензурной поэзией. Иван Ахметьев подготовил ряд фундаментальных изданий «подземных классиков» ХХ века — двухтомник Георгия Оболдуева, обширные собрания Евгения Кропивницкого, Владимира Ковенацкого, Евгения Хорвата и Сергея Чудакова, был соредактором поэтического раздела «Самиздата века»[5]. Еще один составитель, Герман Лукомников, издал стихотворения и рисунки недооцененного при жизни, хотя и публиковавшегося в подцензурных журналах поэта Юрия Смирнова[6]. Стоит упомянуть, что оба — Ахметьев и Лукомников — известны в первую очередь как оригинальные поэты. Андрей Урицкий — не только блестящий критик и прозаик, но и издатель стихотворений рано умершего Михаила Лаптева (1960—1994). Владимир Орлов — с 2004 года куратор проекта «Культурный слой», целью которого является издание собраний неподцензурной поэзии.

Тем удивительнее результат сотрудничества этих квалифицированных текстологов. Кажется, впервые за долгое время в России вышла антология, столь грандиозная по объему и энциклопедическая по охвату, но не претендующая на то, чтобы стать основой для общеобязательного канона. По скромности культурных амбиций ее авторов она напоминает не подведение итогов за половину столетия, а многотомный сборник 1909 года «Чтец-декламатор» — компендиум стихотворений, которые составители считают хорошими или культурно важными, но не делают из этой своей оценки никаких выводов — или перекладывают ответственность за выводы на читателя.

В «Русских стихах…» нет никакого теоретического аппарата. Его заменяет краткое — всего на одну страницу — предисловие составителей, в котором не оговорено, по какому критерию отбирались включенные в антологию стихи и даже на каких принципах основана текстология издания, — есть лишь апофатическая оговорка: «При наличии вариантов текста мы не всегда выбирали наиболее поздний». Это особенно удивительно потому, что в прежних изданиях в рамках проекта «Культурный слой» внятные текстологические разъяснения по поводу публикаций отдельных авторов уже были[7].

( Read more... )

(no subject)