lukomnikov | Василий Бетаки


Летний сад

Эти головы горгон —
                    двулики,
Алебарды вправо-влево
                    смотрят,
Не гадал не думал Петр
                    Великий,
Что на Летний поналепят
                    морды,
Что заблудишься в сплошных
                    величьях,
Что не ступишь никуда
                    с аллеи...
Видишь головы горгон
                    двуличных?
И на каждой притаились
                    змеи!
Алебарда, что орел —
                    двуглава,
А кустарники прямы,
                    как рама,
Тут ни влево не свернешь,
                    ни вправо:
Генеральная аллея —
                    прямо!
И глядится в ту аллею
                    замок —
Видишь, в цвет драконьей крови
                    стены?
Он несчетными глядит
                    глазами,
Охраняя неизменность
                    стиля.
Там живет убитый им-
                    ператор.
(Стиль воинственный зовут
                    ампиром.)
Топай прямо, а свернешь
                    куда-то —
Обернется тот ампир
                    вампиром!

1961


* * *

Август был самодержавен и ленив,
И сады его устали от корон,
Он просил осенней ржави и любви
Разморённой горькой ивовой корой.
Желтый пляж глотал фламандские тела,
И дыханье заменяло разговор —
Ты рукой большой и мягкой мне дала
Переполненный закатом помидор...

1966


* * *

На льду тончайший слой воды,
И окна кинулись в пруды,
И зажелтели подо мной
Семиэтажной глубиной,
Как будто в землю город врос,
Зеркально симметричный нам,
И конькобежец — как Христос —
По окнам, крышам, фонарям...


Масленица

...Когда сквозь март из церкви серой
не подымая головы
кустодиевская Венера
под звон купеческой Москвы
по переулкам по Ордынке
плывет на волнах шушунов
и вьются синие тропинки
под красным блеском каблучков
а снег зеленовато-алый
звенит веселостью густой —
люблю языческий и шалый
московских маслениц настой...


Inferno
или черная металлургия

(Череповецкий комбинат)

По лестнице крутой, железной, винтовой
Опять спускались мы, а свод звенел стеклянно,
И где-то исчезал у нас над головой.

Внизу светилась тьма и пахло очень странно.
«Как видно, ждет гостей сегодня Вельзевул»,
Шепнул вергилий наш, и нечто из тумана

Как чайник выплыло — и тек чугунный гул
Оранжевой струей в стотонные стаканы,
И, лязгнув, тепловоз их тихо потянул.

А где-то там гостям их подносили краны,
Качая и гремя. И черные крюки
Ползли с жужжанием под крышей ресторана

Над тракторами, что как желтые быки
Рогами длинными нацелились на стены,
Чтоб в окна круглые воткнув свои скребки,

От шлака грязных душ освобождать мартены.
И дальше мы пошли, где в узкие ковши
Незримый кто-то лил, мрачнея постепенно,

Искрящуюся сталь неведомой души.
И брызгала она, и словно звезды, искры,
Пучками разлетясь под чей-то злобный шип,

На касках дьяволов краснея, гасли быстро,
И на кирпичный пол лиловой пеной шлак
Нелепо плюхался, как неудачный выстрел.

Вдруг разом заревел весь дьявольский кабак,
И некий ловкий черт, прервав свою работу,
Вдоль рельс помчался вдаль, где что-то взвыло так,

Как будто Молох в рог сзывает на охоту
Все силы адские без рангов и чинов.
Но черти у печей стояли, ни на йоту

Не сдвинувшись... И смолк истошный вой рогов.
И дальше мы пошли, туда, где с лязгом крабы
Десятками клешней тянулись с потолков,

Хватая слитки душ, расплющенные в слябы,
И уносили их в сиреневый туман,
Слегка клубившийся и уползавший слабо

Туда, где взрявкивал, звеня, прокатный стан
И в жерло узкое с каких-то транспортеров
Шла маршем за душой душа под барабан.

И черная река их выносила скоро
Из устья рыжего, а круглые катки
Подхватывали их безжалостно и споро,

И с грохотом они скользили вдоль реки,
Потом под черный вал раскатисто и ало
Затягивали их чугунные валки,

И каждая душа оттуда выползала
Раскинув веер искр, расплюснутой, как блин
Тысячеградусный, не потеряв накала...

А наверху сидел, следя за ней, один
Суровый Люцифер, меж кнопок и верньеров.
Свой трон вертящийся душ грешных господин

Слегка раскачивал; а руки Люцифера,
Как руки Рихтера, по клавишам пляша,
Решали для души расплющиванья меру.

Так. Что теперь идет? — Бумажная душа.
— Пускайте на рольганг, но только — чтоб без стона!
(И на себя рычаг подвинул не спеша)

... — А прокатав, скрутить в подобие рулона
И вновь отжечь ее в стакане Сатаны! —
Из трех подобных душ составилась колонна,

И были их ряды вдали еще видны...

1969


* * *

Уже осенних песен столько спето:
Колышет землю свист!
Уже приходится по два поэта
На каждый лист!

Осенними и серыми утрами,
Сухих, как трут,
Сгребут их брякающими граблями,
И в кучах жгут.

Так золотое слово станет сором,
Золою — речь...
Вот листья все пожгут, и станут скоро
Поэтов жечь.


Вокзал

А меня никто не провожает,
Только там, как лик святой, бледна
На платформе женщина чужая
В раме ослепленного окна.

Вниз прямые волосы пролиты,
А за ними — солнце, словно нимб...
То — чужие боги ждут молитвы,
Но не время поклоняться им.

Длинноглазая, не жди моленья,
Лик иконный, не гляди в стекло —
Ждал я в нем не твоего явленья,
Только чуда не произошло.


Базары

1. Ереван

«Салаты-шпинаты, чеснок и киндза,
Берите, чего пожелают глаза!
Хватайте петрушку, укроп и рейхан:
Баран без приправы — совсем не баран!
Скорее открой мне окошко, мой свет,
Я дам тебе лучший на свете букет!
Что розы-мимозы, зачем нам бульвар?
Нет в городе места важней, чем базар!
На свете прекраснее зелени нет,
Кто ею торгует, живет двести лет,
А если умру, положите мне в гроб
Рейхан и петрушку, киндзу и укроп!»

1971


2. Рим

Ночная ярмарка в Трастевере,
          и мостовые, как паркеты...
«Синьор, кто может жить на севере?
Синьор, отведайте поркетты!»
Поркетта разлеглась кокетливо,
          и хоть оскал ее коварен, но —
Она свинья.
Она приветлива.
Она на вертеле зажарена...

1973


* * *

От Китежа до Петербурга
Совсем не так далеко:
Следи за полетом окурка,
Брошенного в Неву.

От Лондона до Атлантиды
И вовсе рукой подать.
Гулкий Биг Бен обиду
Колышет в желтой воде.

Говорят, Венеция скоро
Будет на дне морском —
Лев Святого Марка,
Отращивай плавники!

Да только — зачем об этом?
Все-таки мне никак
Не хочется быть поэтом
Тонущих городов...

1979


По поводу Илиады

Мелкая драка царьков из-за одной потаскушки —
Не мировая война. Просто — поэт мировой!


1944-й

1

Мне четырнадцать.
Юг жжется.
Пляж на той стороне Дона.
В пестрых тряпках песок желтый,
И акации в небе тонут.

Снова переплывешь в город,
Кое-как привязав «фофан»*,
И полезет тебе за ворот
Разговор из распахнутых окон.

Под каштаны проспектов вечерних
Редко выйдет какой мужчина,
Иногда промелькнет машина
И в машине погон чей-то...

А вечерний асфальт — жаркий,
И мороженого на углах нет,
А любая прохожая пахнет
Резедой в городском парке.

Цвет заката — терпкий, горчичный,
И тревогу сравнить не с чем...
Засыпают под утро мальчишки,
Пальцы вмяв в животы женщин.


2

В бирюзовых осоках Азова,
На песке, среди лодок плоских,
Как умели казачьи вдовы
Утешенье найти в подростках!
Как тяжелым двигали крупом,
Помощнее донской кобылы...
Вспоминать это, может, глупо,
Только всё это было, было,
И ведь всё — без единого слова,
Без единого скрипа двери!
Из-за них — до сих пор не верю,
Что не стать мне подростком снова...

1992, 1996, 1999

_______
* Фофан — здесь: двуносая донская лодка.


* * *

В лилово-белом ртутном свете,
Прозрачнее чем мотыльки,
Качаются в газонах эти
Немыслимые табаки.

В ночи июльской, терпкой, спелой
Их юбки — острою звездой —
Смешались с легким платьем, с телом,
С порывом ветра, с резедой...

И рядом с женщиной случайной
На эскалаторе ночном
Ноздрями тронешь запах тайны,
Которой не заметишь днем.

-------
Источники:
http://bolvan.ph.utexas.edu/~vadim/betaki/
http://lit.lib.ru/b/betaki_w_p/
http://tarzanissimo.livejournal.com/

Бетаки Василий Павлович (род. 29 сент. 1930, Ростов-на-Дону).
Поэт, переводчик, литературный критик, историк архитектуры. Сын Павла Бетаки — художника-футуриста, работавшего в кино. С 1931 года жил в Ленинграде. Учился на Восточном факультете ЛГУ (иранистика). В 1960 году окончил заочно Литературный институт. Работал учителем, режиссером самодеятельных театров, инструктором верховой езды, методистом в музее. Первая публикация — в 1956 году. Первая книга стихов вышла в 1965 году в Ленинграде. Переводил поэзию с английского и немецкого, писал литературные передачи для радио, руководил литобъединением. В 1973 году эмигрировал во Францию. Живет в Мёдоне, пригороде Парижа. 20 лет проработал на радио «Свобода» и 18 (в тот же период) в журнале «Континент». Был одним из организаторов переправки в СССР запрещенных русских книг, изданных на Западе. Автор 15 книг стихов, книги статей о современных русских поэтах и 8 книг переводов.
Ведёт ЖЖ

tarzanissimo.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%BA%D0%B8

Василий Бетаки

no subject

no subject

no subject

no subject